Путешествие из Петербурга в Москву

Крестьяне боролись против крепостного гнета. Лучшие люди России все более сочувствовали угнетенному народу. В конце XVIII в. в его защиту выступил Александр Николаевич Радищев - автор замечательного произведения «Путешествие из Петер­бурга в Москву». В книге звучали пря­мые призывы к восстанию против вла­сти крепостников. «Он бунтовщик хуже Пугачева», - сказала о Радищеве импе­ратрица Екатерина II. Она приказала автора арестовать, а его книгу сжечь.

За свое произведение «Путешествие из Петербурга в Москву» Радищев был приговорен к смертной казни, замененной затем десятилетней сибирской ссылкой.

Последний день июня 1790 г., Санкт-Петербург. Лет­ним вечером по Неве плывет шлюпка. Она причали­вает к Петропавловской крепости. Солдаты выводят на берег человека лет сорока в измятом штатском платье. Отворяются тяжелые деревянные ворота. За ними глухие каменные стены и молчаливая стража.

Проходят долгие дни. Узник находится в казе­мате Петропавловской крепости. А в городе несколь­ко месяцев идет охота за книгой, которую он написал. Большую часть отпечатанных экземпляров собрали, уничтожили, а книгу запретили упоминать.

Царские чиновники были уверены, что хорошо выполнили приказ Екатерины II. Ведь вышло в свет все­го несколько десятков экземпляров.

Но запретная книга стала широкоизвестна. Были смелые люди, которые, презирая опасность, делали рукописные копии с драгоценных уцелевших экземпляров и распространяли их. Истребленная книга продолжала жить. Книга «Путешествие из Петербурга в Москву». А имя ее автора - Александр Николаевич Радищев.

Многие главы этой замечательной книги связаны с Тверским краем. И здесь были единомышленники Радищева. Одна из рукописей, переписанная ими, сохранилась до наших дней. Ее можно увидеть в ар­хиве города Твери.

Давайте перелистаем пожелтевшие страницы рукописи. О чем же они рассказывают?

...По пыльной дороге мчится кибитка. Петербург­ская, Новгородская, Тверская губернии. Позади ос­тались Хотилово, Вышний Волочек, Выдропужск, Тор­жок.., Усталый путник провожает глазами поля, пе­релески, барские усадьбы и деревенские избы.

Деревни, которые он проезжает, все одинаковы: по обеим сторонам улицы тянутся бревенчатые из­бы, крытые соломой или корою. Окошки в них сов­сем маленькие, затянутые полупрозрачной пленкой — бычьим пузырем.

За долгий путь Радищев не раз заходил в них. Здесь даже в летний день держится сумрак. Стены, потолок, лавки — все покрыто черным налетом сажи. Печь без трубы, и каждое утро дым наполняет избу. Грубый, срубленный топором стол, несколько горшков, деревянные чашки, кадки — вот и все убранство из­бы. В избе жарко, стоит тяжелый запах, жужжит множество мух, в люльке в грязном тряпье кричит младенец. Зимою здесь же телята и свиньи. А ря­дом с ними вечно голодные, оборванные ребятишки. Взрослые целый день на барской работе и только вечером, усталые и пыльные, возвращаются с поля.

Это край вечной нищеты и скорби. И в душе путни­ка поднялось негодование: «Жестокосердный поме­щик, посмотри на детей крестьян, тебе подвластных. Они почти наги. Отчего? Не ты ли обложил сверх всех полевых работ оброком тех, кто родил их в болезни и горести?».

Но даже в своем убогом домишке крестьянин не был хозяином. Барин мог распоряжаться не только его собственностью, но также судьбой самого крепо­стного и его семьи. В главе «Медное» Радищев опи­сывает распродажу крепостных и имущества поме­щика, который разорился в кутежах, празднествах, запутался в долгах.

...В зале дома за столом аукционист (чиновник, которому поручалось вести торг) с молотком в руках. Съезжаются покупатели в бархатных кам­золах и нарядных кафтанах. Они осматривают дом, вещи. Привели семью дворовых, определенную на продажу. Их шесть человек. Старик лет семидесяти пяти, в длинной холщовой рубахе, стоит, опираясь на палку. Выцветшими, слезящимися глазами он го­рестно смотрит на господина. «Разве этого я заслу­жил на старости лет?» — как бы говорит его взор. Ведь всю жизнь он честно служил господам этого дома. В молодости вынес с поля боя раненого отца теперешнего господина. Потом оберегал молодого ба­рина. Спас его, когда тот тонул. Рядом с ним стару­ха, его жена. Она была кормилицей матери молодого барина, а затем нянчила его самого. Здесь же их дочь, вдова лет сорока, с осунувшимся лицом, с боль­шими темными руками. Она была второй матерью молодому барину, когда он был мал. И их внучка с ребенком на руках, и муж ее. Они стоят молчаливые, покорные судьбе. И только молодой дворовый еле сдерживает гнев и злобу.

Начался торг. Аукционист объявляет цену. «Кто даст больше?» Поднялся шум, заспорили. Кто-то над­бавил 50 копеек. «Кто больше?» Глухо ударил моло­ток: раз... два... три. И молодая семья продана. За­тем наступила очередь вдовы. Остались старик со старухой. За бесценок кто-то соглашается купить их. Последний раз ударил молоток — торг окончен. И в зале раздались рыдания проданных. С хрипом упа­ла старуха на колени, обхватила ноги господина и забилась седой головой о пол: «За что разлучаете?.. Ведь и жить-то осталось немного... Кто закроет глаза мои?..»

С гневом и стыдом выбежал тогда путник из дома и воскликнул: «О! Если бы рабы, тяжкими узами отягченные, яряся в отчаянии своем, разбили же­лезом... главы наши, главы бесчеловечных своих гос­под и кровью нашею обагрили нивы свои...»

Все дальше мчится кибитка. Мелькают полоса­тые версты. Вот и Тверь - старинный русский город. Но путник не смотрит на дорогу. Он полон тягост­ных раздумий. «Да, только сами крестьяне, восстав против помещиков, могут себя освободить».